Выступление Председателя ПКРМ Владимира ВОРОНИНА На Круглом столе “200 лет российско-молдавских отношений: этапы, проблемы, перспективы”

Уважаемые коллеги,

Хотел начать свое краткое выступление с одного известного молдавского политического парадокса. В социологических опросах, которые последние годы проводят в Молдове, всякий раз возникает одно и то же традиционное противоречие: более 70 процентов опрошенных убеждены, что будущее страны следует связывать с европейской интеграцией и стратегическим партнерством с Россией. Что интересно, этот ответ дают примерно одни и те же люди!

Очень легко это противоречие объяснять пластичностью и отзывчивостью нашего менталитета, отсутствием конфронтационности в общественном сознании между ценностями Запада и Востока. И это объяснение отчасти справедливо и верно. Однако оно все же поверхностно. Поверхностно, потому что не дает ответа о самих причинах такой пластичности умонастроения наших граждан. А если копнуть чуть глубже, то открывается весьма любопытная картина. Ведь, если, действительно вернуться на 200 лет назад, то вдруг окажется, что цивилизационный Запад, источник вестернизации, европейских ценностей, если хотите — модернизации для молдавских земель находился тогда на Востоке, в облике России. Именно из России в Бессарабию и Дунайские княжества приходила не только французская мода, образование, новые принципы судебной власти и общественного управления, но и, как это ни парадоксально, самые смелые революционные идеи, идеи национального освобождения. Конечно, все это было так в том числе и потому, что Западом для тогдашней Молдовы в силу известных обстоятельств была не Германия и не Австро-Венгрия, а Османская империя. Но слов из песни не выбросишь: Россия для Молдовы и стала, собственно говоря, первой и, что называется, родной Европой, а Петербург был для нее, в отличие от Истамбула, настоящей европейской столицей.

Более того, хотим мы или нет, но мы обязаны признать, что бурная европеизация нашего общества и его реальная модернизация всякий раз оказывались напрямую связаны именно с активной ролью России, Советского союза, обновленной нынешней российской государственностью. И, напротив, мучительные и разрушительные спады социального, экономического и общекультурного развития Молдовы, периоды застоя и демодернизации всегда оказывались следствием искусственного отторжения этого вектора развития, попытки развернуться в сторону так называемого Запада.

Мы можем сколь угодно ехидничать по поводу того, что Российская империя в Бессарабии, остальной Молдове и Валахии проводила политику, которую не решалась проводить собственно в российских землях, что тут выстраивалась некая завлекательная и привлекательная витрина для всех тех народов, которые томились под османским игом на Балканах. Что это всего лишь лицемерная пропаганда, нацеленная на вовлечение всех этих народов в орбиту российского влияния. Мы можем вспомнить и свой относительно недавний советский опыт, когда маленькая Молдавия оказалась одной из самых быстроразвивающихся в экономическом, образовательном и культурном отношении республик СССР. И тут также были заметны двойные стандарты со всем тем достаточно незавидным положением, которое наблюдалось в какой-нибудь рязанской или воронежской областях. Но мы должны, откровенно говоря, быть благодарны судьбе за подобные двойные стандарты. Они-то, в конечном счете, и дали возможность молдавскому народу и молдавской государственности не только сохраниться, но и возродиться, и, в конечном счете, продолжить свой путь уже в современной истории. Они то и сформировали в молдавском обществе вовсе не парадоксальное, а вполне органичное убеждение, что Россия и Европа — это не антиподы, а синонимы. Убеждение, которое, согласитесь, отсутствует зачастую и в самой России, не говоря уже о странах теперешнего Европейского союза.

Историки очень легко могут проиллюстрировать эти мои самые общие политические выводы, массой сугубо профессиональных аргументов. Я приведу кратко лишь наиболее известные из них.

1812 год действительно стал определяющей вехой в судьбе целого региона. Конечно же, в первую очередь для самой Бессарабии, которая за несколько десятилетий превратилась из отсталого захолустья молдавского княжества, арены непрерывных конфликтов между Россией и Турции в одну из самых динамичных областей России. С самого начала Бессарабия пользовалась статусом широкой внутренней автономии, который мог быть сравним разве что только с положением Финляндии и Царства Польского. Местные жители на многие годы были освобождены от уплаты налогов, на 25 лет от службы в армии, крепостное право, свирепствовавшее в России, также не распространилось на эти земли. Интересно и то, что с этого момента Бессарабия становится своеобразным центром революционного движения. Речь идет не только о декабристских кружках в Кишиневе. Нельзя забывать о том, что именно отсюда в 1821 году началась знаменитая греческая революция, которую возглавил Александр Ипсиланти, генерал-майор русской армии, потомок молдавского господаря. Революция, которая в 1832 году завершилась освобождением Греции от турецкого владычества. — Это достаточно симптоматичная история. Она повторится в ином обличие, спустя более полувека, когда в 1877 году из Кишинева — обители многочисленных организаций болгарских революционеров начнется освободительный поход русской армии на Балканы, завершившийся появлением независимого болгарского государства.

Атмосфера просвещения, инициативности, смелых политических экспериментов, далекая от всего то, что происходила в иных областях Российской империи, на долгое время завладела этими землями. Достаточно вспомнить уникальные по своей радикальности реформы графа Павла Дмитриевича Киселева, который, будучи полномочным представителем российской администрации в Молдавии и Валахии, фактически утвердил для этих государств настоящие конституции. То есть такой образ правления, за одну попытку введения которого в самой России можно было, как минимум, угодить на многолетнюю каторгу. Но Органический регламент — так называлась эта Конституция — был учрежден. Насколько это был прогрессивный, по настоящему европейский шаг в сравнении с теми дикими порядками, которые царили в то время в Молдавии и Валахии, может говорить несколько знаковых черт. По “Органическому регламенту” не только учреждался своеобразный парламент, вводились армия и отменялись внутренние феодальные пошлины, но учреждались училища, вводилась независимая судебная система, отменялись пытки, за цыганами был признан статус личности. Вот такие европейские ценности и стандарты утверждались на наших землях в период наивысшего сближения с Россией.

Я не буду сейчас повторять известные факты о бессарабском экономическом чуде, расцвете бессарабского виноделия и по-настоящему рыночного сельского хозяйства, удивительном демографическом росте в регионе, развитии городов и культуры. Все это наверняка расскажут сегодня профессиональные исследователи. Я лишь подчеркну, что после 1918 года, когда Бессарабия была оккупирована Румынией, за 22 года все это удивительное наследие было обращено в прах. Я недавно, в своем выступлении, посвященном 20-летию молдавской независимости, уже приводил эти тщательно замалчиваемые факты из нашей биографии. Повторюсь, хотя бы потому, что в подобных случаях следует повторяться как можно чаще, может дойдет до кого надо. Так вот, за 22 года румынского правления из Бессарабии в Старое королевство были вывезены самые перспективные промышленные предприятия, был издан закон, по которому ни одна бессарабская фабрика не может расширяться и увеличивать численность своих рабочих. Был введен тарифный барьер — фактически таможня — между Бессарабией и Старым королевством. Бессарабские предприниматели были лишены права заниматься экспортом без посредничества представителей Бухареста. Ремеслами также можно было заниматься, исключительно сдав предварительный экзамен. В одном только 1931 году в Бессарабии было закрыто 47% средних школ, а в следующем году — еще 25%. В 1933 году было закрыто 40% больниц. 7% населения были поражены социальными болезнями. По смертности Бессарабия, согласно данным Лиги наций, занимала первое место в Европе. Почти 60 процентов новорожденных умирали на первом месяце жизни. С 1922 по 1930 год Бессарабию покинули в поисках заработка более 400 тысяч человек. Такая вот статистика, уважаемые господа! — Статистика возвращения в так называемое лоно “подлинного европеизма”. Вы видит: смена вектора — и настоящая демодернизация, вопиющая деградация и тотальные репрессии. За 22 года румынской оккупации в жерновах массовых казней, организованных бухарестской администрацией, было уничтожено более 30 тысяч человек. Ничего подобного мы не наблюдали с 1812 по 1918 годы, хотя речь шла о жизни в составе Российской Империи, в составе “тюрьмы народов”, — по известному высказыванию Ленина.

Что очень важно, но в составе СССР молдавское общество испытало новый этап небывалой модернизации. Только теперь он еще сопровождался практическим внедрением важнейшей европейской категории — права на национальную идентичность. Того права, которое молдавский народ не мог получить в составе Румынии, но которое ему молчаливо отказывает и нынешнее современное европейское сообщество. Ведь уже для всех совершенно ясно, что подлинное начало, мощное социально-экономическое и культурное основание наша молдавская государственность обрела именно в составе СССР. Речь идет не только о формальном восстановлении молдавской государственности 2 августа 1940 года, но и о формировании экономической основы для развития и молдавского общества, и молдавской культуры.

И тут цифры статистики не оставляют никого равнодушными. Я их также приводил недавно, по следам двадцатилетнего юбилея независимости Республики Молдова, но я был удивлен, что я почему-то оказался одинок в подобных исторических экскурсах. Итак, к 1980 году уровень промышленного производства Молдавской ССР превысил уровень 1940 года в 51 раз. Темпы промышленного роста в Молдавии опережали все общесоюзные показатели. В 1983 году за три месяца в нашей Республике производилось национального дохода больше, чем за весь 1960 год, а продукции промышленности за 6 дней больше, чем за весь 1940 год. И еще одно сравнение. Интересно напомнить какое наследство оставила Советская Молдавия той независимой Республике Молдова, которая появилась 27 августа 1991 года. Наследство не малое. 13 предприятий в сфере энергетики, 6 предприятий химической промышленности, 103 машиностроительных предприятия, 48 предприятий лесной и целлюлозно-бумажной промышленности, 39 предприятий в сфере промышленности строительных материалов, 4 предприятия стекольной промышленности, 89 предприятий легкой промышленности, 205 предприятий пищевой промышленности. Согласитесь, неплохая основа для суверенитета, в том числе экономического. Не правда ли? И это, не считая наследия в аграрной сфере, в сфере культуры, науки, образования, здравоохранения

Нужно ли говорить, что очередная принудительная смена курса, очередной карикатурный разворот на запад привел к практически полной утрате всего этого потенциала. Потенциала, который стал планомерно восстанавливаться лишь после 2001 года, когда Республика Молдова, подписав, наконец, базовый Договор с Российской Федераций одновременно и, как теперь, понятно, вовсе не вопреки, избрала путь европейской модернизации страны.

Теперь, после очередных двух лет разорения, страна вновь стоит на распутье. Быть восточным захолустьем Запада или западным авангардом новой интеграции родных и близких нам народов, одной исторической цивилизацией, возведенной на фундаменте общей истории подвигов общих героев, на общей традиции борьбы за свободу, за право быть теми, кем мы являемся на самом деле. Я убежден, что исторический опыт молдавского народа позволит ему быть более чутким и бдительным в этой новой ситуации выбора. И Молдова сделает свой правильный выбор. Выбор в пользу настоящих европейских ценностей, в пользу общих свобод, в пользу новой модернизации на просторах Евразийского союза.

Благодарю за внимание.

Пресс-служба ПКРМ
Источник: www.pcrm.md

 

© 2001–2018 Asociaţia pentru Democraţie Participativă “ADEPT”
Tel./Fax: (373 22) 21-29-92, e-mail:
Reproducerea materialelor se permite doar cu menţionarea sursei

Facebook | Twitter | RSS

Creat de NeoNet