Мониторинг→Политика→Комментарии

---

О чем свидетельствуют результаты последнего Барометра общественного мнения?

Уровень социального оптимизма

Результаты недавнего Барометра общественного мнения (БОМ)RO, проведенного под эгидой Института общественной политики (ИОП), подтверждают стабильность восприятия молдавских граждан, а также серию новых тенденций, которые проявляются все более явно. Чтобы максимально правильно оценить состояние дел, необходимо рассмотреть восприятие респондентов в динамике. Так, монотонный или колеблющийся характер изменений может подсказать, идет ли речь о тенденциях или всего лишь о флуктуациях. В этой связи динамика ответов в течение десяти лет, что проводятся исследования БОМ, указывает и на уровень доверия. Правильность методологии составления выборок и опроса респондентов поддается проверке в силу того, что на протяжении периода составления БОМ минимум пять социологических компаний участвовали в проведении и проверке результатов исследований. Соотношение ответов на различные вопросы, касающиеся как глубоко укоренившихся привычек, так и моментов, поддающихся влиянию в зависимости от социально-экономической и политической жизни на определенном этапе, также отражает степень корректности результатов.

Как правило, БОМ начинается с измерения уровня социального оптимизма, который влияет на восприятие политических проблем. В этом смысле молдавские граждане долгие годы остаются скорее пессимистами, нежели оптимистами. Константно, более половины молдавских граждан считают, что дела идут в неверном направлении, и только ~30% полагают, что направление хорошее. Это может означать, что потенциал протеста, в том числе электоральный, должен быть высоким.

Недовольство тем, как идут дела, вызвано, скорее, материальными условиями граждан, которые зависят от качества правления. Доходы семей в сравнении с расходами, а не с данными за предыдущие годы — метод, используемый в пропагандистских целях — лежит в основу восприятия граждан.

Во всех предыдущих пяти электоральных циклов нашла подтверждение закономерность: в условиях относительной социально-экономической стабильности избирательные симпатии граждан более или менее стабильны. В этом смысле моменты, вызывающие наибольшее беспокойство граждан, определяют их политическое поведение. Из приведенной ниже таблицы видно, что, хотя бедность неизменно является предметом высокой обеспокоенности граждан, тем не менее, тревога по поводу галопирующих цен начала оттеснять ее на второй план. Это беспокойство начало проявляться в преддверие парламентских выборов 2005 года, но на первые позиции вышла накануне местных выборов 2007 года. Не исключено, что именно галопирующие цены стали основной причиной явно обозначившегося спада рейтинга правящей партии.

Вопрос социального оптимизма неотделим от вопроса доверия к институтам власти, призванным решать проблемы граждан. С этой точки зрения шансы на повышение уровня социального оптимизма до парламентских выборов 2009 года минимальны, так как степень доверия к государственным учреждениям номер один — Президент, Парламент и Правительство — неизменно снижалась после парламентских выборов 2005 года, образуя тренд. В этом смысле следует отметить, что доверие местным органам власти, примерно на 60% контролируемым оппозицией, сохраняется на стабильном уровне и значительно опережает показатели доверия центральным институтам власти, контролируемым Партией коммунистов Республики Молдова (ПКРМ). Примечательно, что на фоне широкой информационной волны о мировом финансовом кризисе вера в молдавские банки лишь незначительно снизилась; возможно, это указывает на то, что кризис еще не коснулся Республики Молдова в той степени, которая вызвала бы панику среди населения.

Доверие к политическим партиям и их лидерам с точки зрения интереса к политике

Данные БОМ нередко вызывают недоумение, отраженное в вопросах типа — если граждане недовольны тем, как идут дела в стране, почему же на протяжении многих лет они голосуют за правящую партию? Самый упрощенный ответ: большинство граждан воспринимает правящую партию как «наименьшее из зол» и не верит в способность оппозиционных сил лучше справиться с назревшими проблемами. Второй вопрос, возникающий не менее редко: почему в Республике Молдова процент граждан с неопределившимися симпатиями на выборах неизменно столь высок (~40%)? Ответ на второй вопрос дает нижеприведенная таблица.

Если около 45% граждан мало и очень мало интересуются политикой, наивно ждать, что они могут дать последовательные ответы на вопросы из области политики, и что у них выработалась четкая позиция в отношении участия в выборах. В этом смысле неудивительно, что просматривается определенная связь между теми, кто не очень интересуется политикой, и теми, кто не определился в своих политических симпатиях. Также, прослеживается взаимосвязь между этими данными и готовностью граждан идти на выборы (немногим более 60% в случае парламентских выборов).

Данные БОМ свидетельствуют о том, что после парламентских выборов–2005 доверие граждан к политическим партиям напрямую связано с уровнем доверия в институты власти, в которых представлены эти партии.

После местных выборов 2007 года динамика восприятия граждан четко свидетельствует о: стабилизации рейтинга доверия к ПКРМ; явно растущем доверии к Либеральной партии (ЛП); падении популярности Христианско-демократической народной партии (ХДНП). Что касается остальных формирований, степень доверия к ним колеблется в обычных пределах. Справедливости ради необходимо отметить Либерально-демократическую партию Молдовы (ЛДПМ), зарегистрированную всего год назад, которая постоянно фигурирует в результатах БОМ среди политических партий, реально претендующих на представительство в парламенте. Эти выводы действительны и в отношении динамики рейтинга доверия к политическим лидерам.

В отношении политических лидеров наиболее показателен ответ на открытый вопрос (без возможности выбора из предложенного списка) о степени доверия к ним. Эти ответы четко указывают, например, и на последствия отставки Тарлева от должности премьер-министра, который больше не фигурирует так часто в информационных выпусках. В этой же связи, складывается впечатление, что нескончаемые атаки в адрес генерального примара Кишинева Дорина Киртоакэ превращают его в символ недовольного избирателя. Партии коммунистов и ее лидерам прекрасно известно, насколько важно оседлать «волну недовольных» и какие политические преимущества сулит этот факт в условиях, когда рейтинг государственных институтов и должностных лиц падает. Правда, в силу своей политической платформы и линии поведения ЛП не может рассчитывать на симпатии «недовольных», представляющих наибольшую часть политической сцены страны, и вынуждена ограничиться правым флангом. В этих условиях самостоятельный приход в политику экс-премьера Василе Тарлева в состоянии привлечь симпатии недовольных избирателей с левыми взглядами. Если такой тренд образуется, то административные препоны против Тарлева будут контрпродуктивными.

Намерения отдать свой голос за «партии с шансами»

Лидеры ряда партий возмущаются, когда на основании результатов опросов оцениваются шансы формирования пройти в парламент. Любопытно, что возмущаются лидеры, партии которых набирают на выборах в два-три раза меньше голосов по сравнению с минимальным количеством членов, необходимых для регистрации формирований. Неоспоримая истина состоит в том, что по арифметическим соображениям не все зарегистрированные в Молдове партии (а их 28) пройдут в парламент. Это по той простой причине, что при самом справедливом подходе, пророча абсолютно равные шансы и минимум 6% голосов каждой из партий, пройти в законодательный орган удастся не каждой. Поэтому естественно говорить о «партиях с большими шансами» и партиях «с незначительными шансами». Учитывая силу инерции в поведении электората, три фактора создают спекуляции вокруг шансов партий:

• результаты последних выборов на национальном уровне, которые служат главным ориентиром в оценке шансов;
• результаты последних опросов, которые указывают на новые тенденции, обусловленные общим положением дел в стране и деятельностью партий как таковых;
• качественный уровень избирательной кампании, который зависит от: харизмы лидеров, предвыборных обещаний, ответвления территориальных структур, функциональных способностей и отдачи политических механизмов общения с избирателями, финансовых и организационных ресурсов, которые служат своеобразной «смазкой» сцеплений политической машины и отношений с масс-медиа и т.д.

Последний фактор настолько сложен и скрыт «от глаз» общественности, что проявляется через первые два фактора. Новые, эмергентные партии на старте заявляют о себе шумными акциями с целью привлечь внимание общественности, стремясь попасть в социологические опросы, а не наоборот. Более того, разговоры о партиях «с шансами» и «без шансов» нужны для того, чтобы стимулировать последних хотя бы возмутиться и напомнить общественности о своем существовании, а также в порядке информирования граждан. Дело в том, что во всех четырех кампаниях по выборам парламента, прошедших в Республике Молдова после 1994 года, партии «без шансов» оттянули около 18–28% голосов избирателей, оставив их без представительства в парламенте и увеличив мандаты «партий с шансами». С этой точки зрения, действительно, разговоры о «партиях с шансами» могут побудить граждан руководствоваться на выборах принципом «полезного голоса», но это касается непосредственно избирателей. В целом, абсурдно запрещать обсуждать результаты предыдущих выборов и результаты опросов под предлогом того, что граждане могут сделать определенные выборы. Здесь идет речь не о манипуляциях, а об официальных данных и о результатах социологических исследований. Те, кто считает, что обнародование реальных данных (например, о том, что голоса, набранные на выборах партией «Икс», раза в три уступают количеству ее членов) — это манипуляция общественным мнением; они вредят сами себе, так как ставят под сомнение здравомыслие граждан. Маловероятно, чтобы избирателям понравилось такое отношение.

Эта таблица показывает, что после местных выборов 2007 года симпатии избирателей к ПКРМ стабилизовались на определенном уровне. В настоящий момент из тех ~50% респондентов с определившимися политическими симпатиями примерно каждый второй (47%) проголосовал бы за ПКРМ. Как правило, тех, кто определился за кого голосовать, считают «верным электоратом» соответствующего политического формирования. В этом смысле особое значение приобретает вопрос о поведении тех, кто еще не определился в своих симпатиях (~40%) — спекуляция вокруг них разгорается до максимума в преддверие выборов. Без проведения количественных исследований в фокус-группах невозможно предсказать, как поведут себя «неопределившиеся». Тем не менее, можно предположить, что перед урнами для голосования в поведении этой категории избирателей наблюдается определенная закономерность. Это утверждение, вероятно, применимо только к влиятельным и хорошо известным политическим формированиям. Так, что касается Партии коммунистов, которая вот уже около восьми лет является правящей, граждане знают, за что ее благодарить и за что предъявить счет. В этом смысле интересно сравнить соотношение процента голосов, набранных ПКРМ на национальном уровне во всех трех избирательных кампаниях, прошедших за время ее нахождения у власти, и предпочтений граждан, выраженных в социологических опросах накануне выборов; это соотношение дает практически один и тот же коэффициент — около 0,7. Условно его можно назвать «коэффициентом влияния неопределившихся». Эти расчеты лишены научного обоснования с точки зрения статистики или социологии, но, тем не менее, в общих чертах указывают на определенную манеру поведения «неопределившихся» в отношении к ПКРМ.

Если вышеприведенные расчеты и выводы содержат в себе хоть толику реализма и не являются результатом странного совпадения, можно было бы сказать, что, поскольку процент граждан, заявивших о намерении проголосовать за ПКРМ, в настоящий момент совпадает с картиной накануне местных выборов 2007 года, то и процент голосов, который получила бы Партия коммунистов, если бы выборы состоялись в следующее воскресенье, должен совпасть с тем, что был зафиксирован в 2007 году — около 34%. Эти расчеты можно было бы повторить и накануне выборов, намеченных на весну 2009 года (если будет составлен БОМ), умножив процент респондентов, готовых проголосовать за ПКРМ, с «коэффициентом влияния неопределившихся» (0,7).

Аналогичные расчеты можно произвести и в отношении АМН, у которого, как и у ПКРМ, сравнительно стабильный и признанный статус. Для АМН как главная оппозиционная сила «коэффициент влияния неопределившихся» составляет примерно 1,3?1,4. Проверить несложно: на парламентских выборах 2005 года Блок «Демократическая Молдова» (БДМ), стержнем которого был АМН, набрал 28% голосов избирателей, тогда как результаты БОМ, проведенного в преддверие выборов, указывали, что БДМ может рассчитывать на 21% голосов. Также, на местных выборах 2007 года АМН набрал ~ 17% на национальном уровне против 12% предпочтений, указанных в БОМ. Тот факт, что «коэффициент влияния неопределившихся» выше (> 1) для оппозиции и ниже (< 1) для правящей партии, означает лишь, что неопределившиеся голосуют чаще за оппозицию, а величина коэффициента отражает пропорцию.

Что касается других партий, эти расчеты в их отношении бессмысленны, учитывая, что их статус в глазах гражданина определен далеко не четко. Возвращаясь к ПКРМ и АМН, «коэффициенты влияния неопределившихся» для обоих формирований могут снизиться поближе к парламентским выборам 2009 года, поскольку на левом фланге политической сцены может заявить о себе Центристский союз Молдовы (ЦСМ), который недавно возглавил экс-премьер Василе Тарлев, а на либеральном сегменте вырисовывается восхождение Либерально-демократической партии Молдовы (ЛДПМ) и Либеральной партии (ЛП), что расшатывает привлекательность первых двух формирований; на этом фоне вполне предсказуема утрата ПКРМ статуса правящей партии, а АМН может лишиться статуса самой мощной оппозиционной силы. Таким образом, вполне возможна массовая ориентация неопределившихся на вышеназванные эмергентные формирования.

Влияние выборов на политическую стабильность

Стабильность политики, основанной на доминирующем положении ПКРМ, подходит к концу

Несмотря на глубокую критику, которой подвергается молдавская политическая стабильность» в последние годы, последствия этой стабильности не самые худшие, если сравнивать их с влиянием цветных революций в Грузии, на Украине и Кыргызстане на положение дел в этих странах. Тем не менее, складывается впечатление, что «стабильности по-молдавски», основанной на доминирующем положении партии с сильно выраженным авторитарным прошлым, придет конец после парламентских выборов 2009 года:

• результаты местных выборов 2007 года показали, что ПКРМ, которая набрала лишь ~34% голосов избирателей на общенациональном уровне, утратила статус доминирующей. Четко обозначенную тенденцию спада подтверждают и результаты опросов, а также корреляция ответов граждан на ряд вопросов;
• после восьмилетнего правления ссылки ПКРМ на «наследие демократов» перестали действовать. Глобальный финансовый кризис, даже если и затронет Республику Молдова в меньшей степени, вряд ли окажется благоприятным для правления ПКРМ, напротив, он может повредить на фоне «усталости» граждан от коммунистического правления, о чем говорил сам Президент Воронин на мартовском съезде 2008 года, который провозгласил «модернизацию» ПКРМ;
• новые программные цели ПКРМ (постиндустриальные, но и постмодернистские), установленные на этом съезде, наряду с изменением состава руководящих органов формирования указали на начавшееся оттеснение «старой гвардии», способствовавшей триумфу ПКРМ в 1998 году и после, в пользу «молодой поросли», выдвигаемой в высшие руководящие органы партии. Усилия по «юстировке» партийных механизмов после модернизации могут натолкнуться на определенные трудности, вызванные подозрениями в том, что распределение постэлекторальных политических бонусов окажется исключительно в пользу «молодого крыла» и в ущерб «старой гвардии», обескураживая последнюю и снижая ее пропагандистскую отдачу;
• истекает второй президентский мандат лидера ПКРМ Владимира Воронина, который не сможет занять должность главы государства на следующий избирательный цикл. Социологические исследования показывают, что имидж лидера и занимаемая им (или вожделенная) публичная должность в определяющей степени стимулирует симпатии молдавского электората. Заявление Владимира Воронина о том, что он уже выбрал человека, которого хотел бы видеть своим преемником на посту главы государства, еще больше дезориентирует граждан, так как указывает на уязвимость потенциального преемника, которого опасаются вывести на авансцену политической жизни. Эта ситуация в сравнении с той, что была в 2001 году и которая выражалась лозунгом «Коммунисты — в парламенте, Воронин — Президент», усиливает недоверие политических элит. Они могут опасаться возможных политических интриг или неожиданных «сюрпризов» при выдвижении кадров. Верных сторонников ПКРМ эта ситуация, по всем признакам, ничуть не прельщает;
• в силу инерции поведение молдавских избирателей, похоже, будет очень трудно переломить в оставшиеся полгода до парламентских выборов 2009 года. Использование на полную мощь финансовых средств и медиа-потенциала вряд ли в состоянии гарантировать превышение прежнего «коэффициента полезного действия». Результаты кампании по выдвижению кандидатуры Вячеслава Иордана на должность генерального примара столицы в 2007 году, а также резонанс ряда телевизионных передач, направленных на диффамацию лидеров оппозиции, показали, что как пиар-акции по наведению лоска на имидж ПКРМ, так и черный пиар против лидеров оппозиции достигли высшей точки насыщенности и уже вызывают, скорее, отвращение от интоксикации. Один из главных показателей того, что ситуацию уже не исправить пиар-методами, состоит в том, что начали упорно ходить анекдоты о богатстве правящей элиты. И уже неважно, насколько соответствуют действительности эти анекдоты, ведь пиар беспомощен против все покоряющей силы юмора;
• после мартовских выборов 2008 года поведение фракции ПКРМ в Народном собрании гагаузской автономии показало, что формирование не владеет искусством компромисса и, по инерции, все еще придерживается стратегии «все или ничего», характерной для партий с доминирующим положением.

Из вышеизложенных соображений напрашивается вывод, что после парламентских выборов 2009 года понадобится новая форма политической стабильности. Как не раз отмечалось по различным поводам, из-за синхронизации парламентских выборов с президентскими недостаточно будет сформировать простую парламентскую коалицию, которая избрала бы руководящие органы Парламента и утвердила состав кабинета министров. Необходимо будет сформировать широкую коалицию, обладающую определяющим большинством минимум в 3/5 голосов в Парламенте, которая рассмотрела бы «пакетом» в том числе избрание главы государства. Здесь идет речь и об отношениях ПКРМ с нынешней оппозицией, а также о качестве последней.

Способна ли оппозиция обеспечить политическую стабильность?

Непримиримая, разрозненная, подтачиваемая амбициями лидеров, лишенная — после восьмилетнего отстранения от власти — практических навыков управления во многих ключевых областях, оппозиция не может внушить молдавскому избирателю веру в то, что в случае победы на выборах она быстро и эффективно возьмет под контроль социально-экономическую ситуацию и процесс европейской интеграции. Достаточно привести лишь два примера, чтобы раскрыть возможности и достоинства молдавской оппозиции. Первый пример касается реакции оппозиционных партий на ограничения, введенные в соответствии с последними изменениями Кодекса о выборах (в апреле 2008 года). Кроме жалоб и стенаний, заявлений о добрых намерениях и дискуссий общего порядка, оппозиционные партии оказались не в состоянии что-либо предпринять для укрепления своих позиций в целях преодоления этих препятствий. Второй пример касается перипетий в Кишиневском муниципальном совете (КМС), где после муниципальных выборов, прошедших в июне 2007 года, демократические формирования обладали примерно 2/3 мандатов против 1/3, доставшихся представителям правящей партии. Хаос в КМС красноречиво свидетельствует о многих вещах, характерных и для ряда районных администраций. Правда, на положение дел в КМС и других местных администрациях сильное влияние оказывала и все еще оказывает центральная власть, контролируемая ПКРМ, но сложившаяся ситуация говорит и о качестве оппозиции.

Учитывая вышеизложенные соображения, политическим партиям следует попытаться пересмотреть свой подход и позицию по некоторым вопросам. Им необходимо оглянуться на опыт выборов 2001 и 2005 годов. В первом случае фрагментарный состав законодательного органа сделал невозможным избрание главы государства и обернулся роспуском парламента и драматичным изменением политической конфигурации после получения ПКРМ конституционного большинства на февральских выборах 2001 года. Во втором случае желание не повторить опыт 2001 года побудило часть оппозиции принять участие в избрании лидера ПКРМ на пост главы государства. С тех пор оппозиция расколота на «конструктивную» и «неконструктивную» или, в зависимости от симпатий, на «предательскую» и «принципиальную». Этот раскол может сказаться на политической стабильности после парламентских выборов 2009 года, так как из шести партий с шансами пройти в парламент нового созыва лидерами трех являются люди, проголосовавшие 4 апреля 2005 года за переизбрание Воронина, иными словами, оказались «предателями»; это лидеры ХДНП, ДПМ и ЛДПМ. Более того, лагерь «предателей» прошлым летом пополнила Социал-демократическая партия (СДП), муниципальная фракция которой наряду с фракциями ПКРМ и ХДНП поддержала отстранение лидера ЛП от должности председателя Кишиневского муниципального совета. Вопрос в том, смогут ли «принципиальные» партии взаимодействовать с «предателями» в целях сформирования широкой коалиции?

Вопрос не лишен смысла, так как, из соображений политической выгоды, намеренно искажается грань между компромиссом, пусть и не самого удачного, продиктованного реальностью, и предательством. Например, альтернативой «предательства» от 4 апреля 2005 года было блокирование выборов главы с непредсказуемыми последствиями политической дестабилизации в условиях, когда все 101 депутат парламента единогласно выступили за политический консенсус в целях европейской интеграции. Так как вопрос о «предательстве» все еще отравляет отношения между оппозиционными партиями, важно выяснить, какие решения по преодолению возможного тупика предлагали в 2005 году «принципиальные» партии. Вопрос не праздный, если учесть, что и в 2009 году вероятность такого тупика довольно высока. Специфика выборов 2005 года состояла в том, что в силу результатов парламентских выборов ПКРМ осмелилась выдвинуть не одну, а две кандидатуры на пост главы государства, а оппозиция — ни одну. Блокирование со стороны оппозиции и проведение новых парламентских выборов всего лишь через пару месяцев после очередных могло обернуться для ПКРМ еще большим преимуществом, вплоть до повторения результатов 2001 года. Действительно, ПКРМ продемонстрировала свои электоральные способности, набрав 56 мандатов из 101, оставшись при этом сплоченной и мотивированной и сохранив все необходимые административные рычаги влияния на случай повторных выборов. Тем временем, в период между парламентскими и президентскими выборами, которые надлежало заблокировать, оппозиция умудрилась распасться, а ее составляющие — вступить в конфликт друг с другом. При повторных выборах оппозиция рисковала быть наказанной избирателями за умышленно созданный тупик и, в итоге, за разбазаривание государственных денег на проведение повторных выборов.

Аргументы главной оппозиционной силы — АМН — о том, что и ее лидеров нужно было пригласить к пост-выборным переговорам по согласованию условий переизбрания главы государства, не выдерживают никакой критики. По той простой причине, что АМН не признал результаты парламентских выборов, и было бы абсурдным его участие в переговорах по поводу последствий нелегитимного, с его точки зрения, акта; это то же самое, что избрание главы государства Парламентом, который признан нелегитимным^[1]. Немного позже и представители партий непарламентской оппозиции, в частности, лидеры ЛП в некотором роде оправдали необходимость недопущения блокирования выборов главы государства, хотя по-прежнему осуждают «предательство». ЛП считает, что «предательству» не было альтернативы, но ему следовало быть не «частичным, а «полным» и что от каждой парламентской фракции необходимо было делегировать по два члена, которые проголосовали бы за переизбрание лидера ПКРМ с целью недопущения тупиковой ситуации.

Выводы

• Ряд факторов указывает на то, что после парламентских выборов 2009 года неминуемо станет вопрос о необходимости сформирования широкой коалиции. В этом смысле последние события на Украине наглядно показывают, в какой степени политическая нестабильность, вызванная внутренней борьбой политического класса, может парализовать работу государственных институтов и поставить под угрозу стратегическую евроинтеграционную цель.
• Свободные и честные выборы — неотъемлемая предпосылка установления политической стабильности после выборов, а политическая стабильность — предпосылка эффективного процесса европейской интеграции. Более того: только в условиях политической стабильности возможно достижение пожелания Президента Воронина — стать своеобразным «молдавским Дэн Сяопин» после того, как истечет его второй президентский мандат (интервью для РИА Новости, 22 мая 2007 года).
• Эвентуальная политическая дестабилизация после выборов в результате антагонизма между политическими формированиями представляет угрозу для всех без исключения. По этим соображениям, хотя времени осталось немного, следует предпринять усилия и разрядить межпартийные отношения. При более внимательном рассмотрении восприятия социально-экономической жизни и тенденций поведения электората нетрудно заметить, что снятие межпартийной напряженности в первую очередь на руку самой ПКРМ.
• Устранение избирательных барьеров, связанных с чрезмерно высоким избирательным порогом и запрещением предвыборных блоков, значительно подняло бы шансы эвентуальных партнеров ПКРМ пройти в парламент. Опросы общественного мнения показывают четкие тенденции спада именно для потенциальных партнеров правящей партии. На фоне риска провала центристских партий повышение рейтинга либеральных партий, непримиримых в отношениях с ПКРМ и с оппозицией-«изменницей», значительно осложнит достижение широкого компромисса для избрания будущего главы государства. По идее, «главные» партии будут избегать альянсов, которые могут их превратить в «предателей», а также альянсы с партиями-«изменницами».
• Несмотря на то, что политическая конкуренция имеет свои правила, оппозиционные партии помогли бы себе несказанно, отказавшись от определенных приемов, которые только углубляют антагонизм между ними, сжигая мосты для возможных партнерств и готовя, по сути, возможных союзников для ПКРМ из собственных рядов.
• У ПКРМ отличный повод устранить вышеперечисленные избирательные барьеры для оппозиции — достаточно дать ход рекомендациям Венецианской комиссии, изложенным в недавнем отчете по избирательному законодательству в Молдове. В этой связи правящей партии следовало бы устранить и барьеры для регистрации изменений в документах партий, предусмотренные новым законом о партиях.
• Заслоны, которые поднимают правители для регистрации ассоциации «Друзья России в Молдове», возглавляемой экс-премьером Василе Тарлевым, а также для подтверждения его избрания председателем ЦСМ, значительно подрывают имидж Республики Молдова. Абсурдно считать, что человек, которому большинство ПКРМ доверило руководство страной на протяжении 7 лет, не в состоянии выполнить какие-то формальные требования для регистрации НПО или для своего избрания во главе партии. Если же дойти до абсурда и предположить, что экс-премьер и когорта юристов самой высокой квалификации, которые его консультируют, действительно не в состоянии соблюдать указанные выше условия, то возникает вопрос: какими же легальными нормами для функционирования общественных организаций и партий руководствуется Республика Молдова, если и самый большой «долгожитель» за всю ее современную историю премьер-министр не может их выполнить? Любопытно, что такое случается в условиях, когда возглавляемый Тарлевым ЦСМ вполне мог бы стать партнером по коалиции ПКРМ.
• Допущение политической дестабилизации после выборов в условиях существования сепаратистского конфликта в Приднестровье стало бы беспрецедентной и непростительной безответственностью. При сложившейся региональной политической конъюнктуре тираспольский режим как раз ищет аргументы для того, чтобы Российская Федерация отнеслась к нему так же, как к сепаратистским анклавам Грузии. С этой точки зрения возможные аргументы Тирасполя насчет того, что в Кишиневе не с кем обсуждать проблемы урегулирования конфликта из-за царящей там неопределенности, стали бы дополнительным поводом для России помочь своим протеже. Таким образом, влияние России будет расти в ущерб ЕС и США, которые сейчас уравновешивают влияние первой. А значит, возможная дестабилизация еще больше привяжет Молдову к «серой зоне», снижая и без того немногие ее шансы на быстрое сближение с ЕС. Возможное разочарование европейских институтов отсутствием прогресса и неспособностью обеспечить политическую стабильность может привести к потере интереса и снижению европейской поддержки для Республики Молдова.
• Учитывая вышеизложенное, главным политическим партиям следовало бы публично подтвердить действенность политического консенсуса в целях европейской интеграции, а также предпринять соответствующие меры.

 

© 2001–2018 Ассоциация Демократии Участия «ADEPT»
Тел./факс: (373 22) 21-29-92, e-mail:
Использование материалов допускается с условием ссылки на источник

Сделано в NeoNet