Кишинэу 2018 | Гагаузия 2016 | Президентские 2016 | Выборы 2015 | Башкан 2015 | Гагаузия 2012 | partide.md
Московские ожидания Кишинева и Тирасполя, или «Moscow never sleeps»?
|
|
В. Маяковский
Итак, в минувшем году было две встречи Воронина и Смирнова. Обе встречи были проведены под нажимом Москвы. Первая в здании бендерского горсовета, вторая — в тираспольском дворце детского и юношеского творчества. Чем руководствовалась приднестровская власть, выбирая место встреч, не ясно, но уж наверняка, не думами о повышенных мерах безопасности. Существовал подтекстом момент издёвки: «Вы нас не признаёте, да и чихали мы на это «не признаете». Давайте-ка сядем и поговорим напротив приднестровского герба и флага. Или пройдём в здание, на котором висит транспарант с аршинными буквами, извещающий об очередной годовщине приднестровской конституции». Что ж — это очень даже в приднестровском стиле. Помнится, что когда П. Лучинский был избран Президентом РМ, но ещё не вступил в полномочия, к нему в гости приехал г-н И. Смирнов. В качестве подарка второму молдавскому президенту он привёз первый выпуск «Атласа ПМР». Мол, от нашей страны — вашей. Из серии: «если честно, я рад, что Вам не понравилось, мне не хотелось бы, чтоб Вы были у меня частым гостем».
Ну и молдавская сторона, скажем честно, относилась к Тирасполю всё время — как к маленькому, равнодушному и враждебному городу. Такое «взаимопонимание» и является скелетом отношений Кишинева и Тирасполя. Два пишем, три — в уме. Поэтому и результаты долгих переговоров между этими сторонами всегда ясны. Хоть садись и предсказания пиши. Поэтому и приглашались посредники, которые, вроде, как-то уговаривали стороны к переговорам. Однако и с ними почему-то весь переговорный процесс превратился в итоге в смесь бесконечных откладываний неотложных мер и отрицания реальности. Этот процесс длится так долго, что, выражаясь аллегорически «дети так выросли, что их уже не узнать». Конфликт начался, когда ещё существовал СССР. Тогда все оглядывались на Москву, оглядывались на протяжении всех 90-х годов. Некоторое время, на Москву попытался не оглядываться Кишинев. Но, в итоге — всё возвращается к тому, что без неё не решается.
Что интересно, все три молдавских президента действовали так предсказуемо в своих отношениях с Москвой, что диву даёшься. Все три молдавских президента смотрели в сторону Запада, но четкой, до конца продуманной программы и стратегии отношений с Западом не было. А если и было — то исполнялось всё из рук вон плохо, если вообще исполнялось, а не ограничивалось общими отчётами и рапортами. Все три молдавских президента прошли советскую школу партийной жизни и строительства и нет-нет, а оглядывались, по привычке, видимо, на Москву, прежде всего в приднестровском вопросе.
Какое количество планов урегулирования не было составлено! Сколько раз была ситуация: «ну всё завтра (через неделю, через месяц, этой осенью, до конца этого года) будет объединение страны». И что? Вечно кто-то мешал. Вечно что-то не так. И перманентная ситуация в отношениях с Москвой — «ни с тобой, ни без тебя».
Итак, возвращаясь к нашим дням — на последней встрече, в последних числах 2008 года, вожди объявили, что будут договариваться сами. Но, при участии Москвы, куда же без неё то? Может, будет ещё приглашено и ОБСЕ, может, будет и Запад. Опять, так сказать, «возвращение к истокам», добро пожаловать.
Каждая из сторон надеется, что перехитрит другую, найдя крепкую московскую поддержку. Но возможно ли это? Москва — большая. Финансово-политических группировок, имеющих доступ к самым серьёзным рычагам воздействия — достаточно. Если не получается зайти с парадного крыльца, заходят с чёрного входа. Находят «нужных людей», выражаясь модно — «лоббистов», которые могут при нужном подходе к ним — нужную линию провести. У самой же Москвы нет определенности, что же на самом деле решить с Приднестровьем. Есть официальные заявления, они — необходимость. Но есть и реальная, чаще всего, в московском случае, подковёрная политическая борьба. В результате этой борьбы — Приднестровье для Москвы в очередной раз оказывается чемоданом без ручки — и нести тяжело и бросить нельзя.
Касательно нового формата 2+1 («Кишинев, Тирасполь + Москва»), у меня есть большая уверенность, что западные посредники, наблюдатели, которые вдруг оказались не нужны, очень уж обрадуются, что появится какой-то реальный вариант объединения, но без них. Ясно, что обращение за помощью в приднестровском вопросе к Москве — инстинктивно вызовет отторжение у Запада.
Следующая встреча Игоря Николаевича и Владимира Николаевича запланирована на март 2009 года. В марте — как раз время для встреч! В Молдове выборы, в которых, по сложившейся традиции, Приднестровье принимать участие не будет. О чём могут говорить в марте Смирнов и Воронин? Не будет же тираспольский лидер желать молдавскому лидеру — победы на выборах. Встреча, если, конечно, она вообще состоится, а не как обычно, перенесётся до лучших времён — будет окрашена в прощальные тона. Смирнов переживет и два срока третьего молдавского президента. В итогах возможной/запланированной встречи сомневаться не приходится — главный лейтмотив её «вот у вас сейчас выборы пройдут, а мы потом посмотрим, что и как».
В общем, опять же кружение по приднестровскому лабиринту приводит к одному пункту — к Москве, которая, как утверждают из года в год официальные молдавские СМИ — ждёт-не дождётся разрешения вопроса.
Теперь о самой стороне, на которую все, так или иначе, смотрят и к которой прислушиваются. Москва — так уж сложилось — разбалована вниманием к себе. Кто является просителем в молдо-приднестровском диалоге? Москва? Пока невероятно представить себе такую картину даже в очень ярких фантазиях. Потому и относится она ко всем просящим бывшего юго-запада СССР с некоторой ленью и скептицизмом. Мол, сколько вас! И все вы стараетесь убедить, что Москве именно в вашем варианте будет хорошо, удобно и благополучно. И поливание грязью друг друга конфликтующими сторонами специально для московских глаз — тоже приём известный и давно апробированный. И призывы — делайте дело/бизнес только с нами — обычное предложение.
Все — стандартные выходы.
Стереотип.
Неужели — это наш путь?